Catsgo.ru

Стегоман долго провожал его взглядом. Теперь он выглядел еще более нервным и напряженным, чем раньше.

Мэт решил, что пора отвлечь старого приятеля. Он поднес ладони ко рту, сложил их рупором и прокричал:

— Ты повел себя как истинный дипломат!

Дракон медленно повернул голову и сверкнул глазами. Мэт чуть было не попятился от испуга, но собрался с духом и устоял на месте. Стегоман немного успокоился, его взгляд стал более мягким.

— Как дипломат? Скорее как незваный и легкомысленный гость!

— Ну ладно, ладно, не надо придираться к словам! Может, спустишься ко мне, чтобы мне не надо было надрывать глотку, а?

Стегоман пару мгновений молча смотрел на Мэта, а потом' слетел со скалы, с грохотом раскинув крылья. Сделав пару кругов, он приземлился рядом с Мэтом, а тот сказал:

— Спасибо, что заступился за меня.

— Друзья бесценны, — буркнул Стегоман. — У меня их и так маловато, если на то пошло.

— И потому ты стараешься ни с кем не ссориться? А вот Диметролас, похоже, придерживается противоположного мнения.

— А я так не думаю, — покачал головой Стегоман и посмотрел на юг — в ту сторону, куда умчался красный дракон. Мэт озадаченно сдвинул брови и спросил:

— Кстати, с чего это ты вдруг наболтал про то, что непрерывно странствуешь? Не понимаю, зачем надо было откровенничать с первым встречным.

— Надо было, — проворчал Стегоман. — Речь шла лично обо мне.

Мэт еще сильней нахмурился:

— А о ком еще могла идти речь?

— О других самцах, — выразительно ответил Стегоман.

Его взгляд все еще был прикован к югу, а сам он нервно переступал с ноги на ногу.

Мэт вытаращил глаза. Теперь кое-что стало доходить до него. Диметролас говорил довольно высоким голосом… Когда дело дошло до драки, то она свелась к ритуалу… И это странное волнение, охватившее Стегомана. Явный выброс адреналина и прочих гормонов.

— Вот оно что, — проговорил Мэт смущенно. — Диметролас — самка.

— И я это сразу понял, — сухо отозвался Стегоман.

— И насколько я понимаю, хорошенькая?

— Просто совершенство, — прошипел Стегоман, и его глаза опять сердито сверкнули.

Мэт невольно отступил на пару шагов.

— Ну… А что же ты тогда бездействовал? — Но тут он вспомнил, как эмоционально Диметролас говорила со Стегоманом. — Ясно, — кивнул он. — Фактически она хотела сказать, чтобы ты забыл о вашей встрече и потом всю жизнь страдал, если не желаешь остаться с ней на всю жизнь, да?

— Именно так, — грустно кивнул Стегоман. — А я не смог бы притвориться и сказать ей, что я смог бы остаться.

Мэт внимательно смотрел на старого товарища.

— Но ты мог бы вернуться. Как только мы найдем Балкис и вернем ее домой, ты мог бы возвратиться сюда и какое-то время пожить здесь.

Стегоман раздраженно тряхнул крыльями.

— Да? Ты так считаешь? А что я могу предложить даме? Я, у которого нет дома, нет друзей среди моих сородичей? Я, которого отвергло мое собственное племя, который так долго прожил в изгнании, что не могу подолгу находиться в горах, потому что здесь мне не по себе? Какое племя, какой дом, какой народ я могу предложить подруге? Мне нечего ей подарить, кроме странствий и одиночества, кроме отверженности от таких, как я!

Мэт смотрел на Стегомана, и сердце у него сжималось от сострадания. Ведь он и сам когда-то пережил нечто подобное. Наконец он проговорил:

— Ты мог бы предложить ей себя — дракона-мужчину в расцвете сил, наделенного почти фанатичной верностью.

— Угу, — сардонически усмехнувшись, отозвался Стегоман. — Только на это я и способен, а для женщины этого мало. Быть может, в вашем племени и сыщутся дамы, которым этого хватит, Мэтью, но драконихи хотят откладывать яйца, насиживать их, а потом растить и воспитывать детенышей — так, чтобы, повзрослев, дети стали их друзьями. А для этого нужно, чтобы рядом жили другие самки и чтобы самцы оберегали их в ту пору, когда они откладывают яйца и растят детенышей. Весь драконий клан охраняет малышей, старается, чтобы им не было одиноко. Нет, Мэтью, мне нечего предложить драконихе, и потому остается только вести себя по возможности благовоспитанно!