Catsgo.ru

— Расскажи мне о нём, — попросил Анар.

— О ком, об отце или о боге? — кошка склонила голову набок. — С отцом ты и так скоро встретишься, и лучше будет, если ты сам составишь своё мнение о нём, давай я лучше расскажу тебе о Повелителе Ветров.

Мы зовём его Изменчивым, — продолжала Алу, снова опускаясь на пол и придирчиво оглядывая себя, — он дует то с севера, то с запада, то с юга, то с востока, он бывает жарким ветром пустыни и лёгким ветерком, сил которого хватает, чтобы лишь потревожить локон волос… — убаюкивающе-музыкально мурлыкала пантера. — Иногда он парит в облаках над Энхиаргом как невообразимо изящный лазурный дракон… иногда появляется и в других обличиях. Он изменяется — чуть заметно, но все время, и нигде не задерживается надолго.

И дети его точно такие же, разве что они более… постоянны. Больше походят на остальных… земных… приземлённых, — она насмешливо фыркнула, — существ. И всё равно они эдакие огромные бабочки в чешуе. Благородство, доброта у них в крови, но при этом они всё-таки довольно равнодушный народ — слишком… ветреные, чтобы вникать в чужие дела и беды.

— Но мы ведь очень разные — алаи и… драконы. Неужели… неужели полукровки бывают у любых рас?

— Нет, не у любых, — отозвалась Алу, вылизывая изящно вытянутую лапку, — но мы, алаи, единственные, кто способен иметь потомство практически от любого разумного существа, подходящего нам… хм… по размерам, что ли… есть алае-эльфы, алае-люди, алае-драконы и алае-адоры — и это только полукровки, рожденные существами из нашего мира.

— Значит, таких, как я, много? — удивился Анар.

— Прилично, — кошка пощёлкала зубами, приводя в порядок коготки и подушечки. — Правда, если ты про полудраконов, то ты пока единственный, а так… — она зевнула и встряхнулась всем телом, прогоняя остатки сна, — десятка два-три наберётся.

— Есть ещё такие существа, как си'алаи, Обращенные, — решила рассказать ещё кое-что Алу, — они не родились алаями, но Аласаис поделилась с ними тел алаит — духом кошки. После этого они либо становятся совсем алаями, либо выглядят полукровками, словно один из их родителей был алаем. То есть они сохраняют особенности и природные умения своей расы, а алайская кровь усиливает их во много раз.

— Как это «усиливает»? Почему? — допытывался Анар, непроизвольно переминаясь с лапы на лапу.

— А-а-а, — протянула Аниаллу, — это такая интересная особенность полукошек. Дети, рождённые от браков алаев с иными народами, необычны — кровь алайского родителя в несколько раз увеличивает природные способности, унаследованные их отпрыском от второго.

Допустим, — она шлёпнула лапой по полу, — отец такого ребёнка был эльфом света, а мать — алайкой. Так вот, у сына молния будет лететь намного дальше, наносить большее повреждение и легче преодолевать всевозможные защитные барьеры, чем у его отца! — радостно закончила кошка. Довольный прищур её глаз показывал, до какой степени ей нравится такая особенность алаев. Но Анар не до конца понимал, что тому причиной, и погрузился в раздумье.

Воспользовавшись моментом, Аниаллу заявила:

— Ну что ж, если вопросов больше нет, то давай отправляться! — и поднялась.

Анар недовольно заворчал и поплёлся следом… Шли молча.

— Интересно, можно ли вообще придумать что-то новое, чего ещё не было создано живущими во всех мирах существами? — пробормотала алайка через некоторое время. Они с Анаром как раз прошли под каменным нёбом огромной головы и оказались в освещенном алыми отблесками пламени коридоре, богато украшенном барельефами, росписями и статуями.

— Память себе что ли стереть? — лениво зевнула Аниаллу. — Сколько удивительного тогда вдруг обнаружится вокруг…

Анар кисло усмехнулся в ответ — уж он-то знал, каково это, когда тебе стирают память! * * *

Величественной и грозной была красота руалских подземных храмов. Анар и Аниаллу миновали множество святилищ разных ипостасей богини Аласаис. Алайка всю дорогу возмущалась тем, как изображали её богиню руалские мастера, а уж какие деяния ей приписывали жрецы! Она постоянно презрительно фыркала, хмурила брови и как-то нехорошо улыбалась. Однажды она даже заявила, что де вот за эту статую и надпись Аласаис непременно должна была бы прибить автора. Тут Анар не вытерпел и решился задать давно крутящийся у него на языке вопрос: