Catsgo.ru

– Нам пора. – Мамайкина взяла Лазерову под локоть. – Правда, Лена?

– Правда и истина, – подтвердила Лазерова.

Они уже хихикнули и направились дальше по улице.

– Метелки . Сопливый Тишка. А кто такой Тишка вообще?

– Собака, наверное, – ответила Лара. – Пес.

– Пес, значит .

Я сплюнул через зуб, пнул кикстартер. Несколько сильней, чем нужно, пнул, стартер ответил мощной отдачей, рычаг ударил мне по голени. Я рыкнул и вывернул ручку газа. Мопед плюнул из глушака огненной струей и дернул вперед.

Мы провизжали по городу, распугивая весенних ворон, провизжали по Берлину, остановились возле дома по улице Прасных Картизан.

Дом 8а претерпел изменения. Дверь покрасили в синий цвет, а с торца поставили самодельные железные качели. Быстро. Качели не пустовали, на них с упорными лицами раскачивалась уже знакомая мне шпана в количестве двух штук. Хорошо раскачивалась, с явным намерением свернуть шею.

Завидев меня, Лару и мопед, шпана свалилась с качелей, подбежала поближе и предложила услуги по охране техники от вражеских посягательств. Потребовала двадцатку. Я выдал мелким вымогателям по червонцу на леденцы, и шпана великодушно сообщила, что Егор сейчас в сарае, прямо и направо.

– Он там все время торчит, – сообщила шпана.

Я и Лара пошли прямо и направо, впрочем, я знал, куда идти.

Сарай тоже немного изменился. Правый угол был выкрашен той же синей дверной краской, на остальной сарай то ли краски не хватило, то ли усердия.

– Синий угол . – пробормотала Лара.

– Ну да, синий. И что?

– На четыре ветра, в полтора километра, мертвою водой, проросла лебедой, на синий угол, глазами от пугал .

Лара шептала. Какую-то бессмыслицу шептала, какую-то ерунду, бред, набор плохо срифмованных слов .

Но я почувствовал, как закружилась у меня лебеда, то есть голова. Мгновенно закружилась, до тошноты.

Я посмотрел на Лару с некоторым испугом. То, что она сказала, уж очень было похоже на заклинание.

– Это стихи, – пояснила Лара. – Один паренек написал. Странный такой был . Может, войдем?

Я пнул дверь, и мы вошли.

Гобзиков вскочил из-за стола. Он не ожидал. Нет, может, меня он и думал встретить, но Лару не ждал точно. Он как-то засуетился и даже принялся причесываться.

– Здравствуй, Егор. – Лара сразу подошла к нему, пожала руку.

– Здравствуй . – Гобзиков был растерян. – А я тут паяю .

Гобзиков указал на стол. Гнал он, гнал, нагло обманывал. Ничего он не паял. Холодным паяльником нельзя паять. Я вгляделся в обстановку внимательнее и обнаружил торчащий из-под сгоревшего тогда агрегата краешек бумаги. Гобзиков работал с бумагами. Что-то там изучал.

– Привет, – поздоровался и я. – Привет, Егор. Тут такая лопата .

– Привет. – Гобзиков махнул рукой. – Слушай, ты камеру не прихватил? У меня как раз тут один опыт намечается, рассчитываю кое-что .

А смотрел он при этом на Лару. Только на нее.

– Не прихватил, – ответил я. – Мы вообще-то по делу .

– Ну да, – Гобзиков вытер лицо подолом рубашки, – конечно, по делу. Садитесь, пожалуйста .

Он скинул со стульев на пол какую-то электронную лабуду, подул на сиденья, стряхнул пыль.

– Я тут паяю, – принялся рассказывать Гобзиков. – И старые бумаги изучаю, записи, много чего интересного можно найти. Вообще . А вы по какому делу?

– Видишь ли . – начал я. – Мы по очень серьезному делу .

Потом мы вместе посмотрели на Лару.

Лара нас не замечала, разглядывала карту. Ту самую, которая висела на стене. С ее лицом что-то происходило. Нос у Лары как-то морщился, Лара даже потерла его ладонью. Потом поправила очки. Вернулась в реальность. Но на карту смотреть не перестала.

– Садитесь все-таки, – предложил Гобзиков.

Мы уселись на холодные железные стулья.

– А вообще, Егор, ты тут чем занимаешься? – спросила Лара.

– Да? – присоединился я. – Чем занимаешься?

– А, – махнул рукой Гобзиков, – проверяю кое-что . Опыты разные .

– Философский кирпидон ищешь? – Я тоже стал глядеть на карту.