Catsgo.ru

— Потому что эти плоды волшебные, — объяснил старик. — Если ты поглотишь что-либо, растущее в этой таинственной стране, твое сердце никогда не сможет избавиться от иллюзий. Мне доводилось видеть людей, подверженных таким чарам. Они вечно чего-то ищут и никак не могут успокоиться. Увидят что-то — и тут же их охватывает желание этим завладеть. Завладеют — и будут счастливы, но через час или через день после обретения желаемого восторг тает без следа, и снова такой человек теряет покой, снова ищет удовлетворения своих желаний. Бедолаги, глупцы, они не понимают, что то, чего они ищут, недостижимо ни для кого на этом свете!

— Разве не все мужчины таковы? — широко открыв глаза, спросила Балкис.

Старик посмотрел на нее одобрительно.

— Пожалуй, — кивнул он. — И женщины тоже. Все мы глупы, но все же те, что мудрее других, знают, что то, чего они воистину ищут, не подержишь в руках и не взвесишь. Но если вы отведаете волшебных плодов, вам никогда не обзавестись подобной мудростью.

— Но мне такого бояться нечего, — вступил в разговор Паньят. — Я ведь только нюхать яблоки буду. Это все делают, и это еще пока никому не повредило. — Он протянул руку. — Можно?

— Тебе можно, — добродушно улыбнулся старик. — Твое племя хотя бы осознало ценность того, что бесплотно. Возьми столько плодов, сколько желаешь, и пусть они верно служат тебе.

Антоний приподнял Паньята. Питаниец сорвал три яблока и два из них убрал в карман. А когда юноша опустил Паньята на землю, тот поднес третье яблоко к носу и вдохнул его аромат. Щеки его тут же покрылись здоровым румянцем, в глазах появился блеск жизни. Он улыбнулся и воскликнул:

— Вот спасибо вам, друзья! Теперь я не пропаду.

— Но как же так! — взволнованно вскричала Балкис. — Теперь дерево старится!

Ее друзья посмотрели на яблоню — и точно, дерево начало стариться. С его ветвей слетали пожелтевшие листья. С печалью и тоской спутники глядели, как трескается кора на стволе, как отламываются и падают сухие ветки. Потом и перезрелые, мягкие, сморщенные яблоки градом посыпались на землю. Сгустились сумерки, с ветвей облетели последние листья, а когда окончательно стемнело, от яблони не осталось ничего, кроме пригоршни пепла.

— Как же это возможно — чтобы такая красота столь быстро увяла? — со слезами на глазах спросила Балкис.

— Через тридцать лет вы сами у себя об этом спросите, Друзья мои, — вздохнул старик. — Думайте же о том, что вечно, непреходяще.

— О чем же? Что непреходяще и вечно? — озабоченно вопросил Антоний. — Скажи! Не оставляй нас в неведении!

Старик уже отвернулся, чтобы уйти, но обернулся и с ласковой улыбкой переспросил:

— Что непреходяще? Красота музыки и поэзии. Она мгновенно исчезает — но вновь возрождается в мыслях певца. Но у тебя и этой юной девушки есть нечто еще более долговечное, что способно возникнуть между вами, но и это сокровище, как дерево, нуждается в заботе, дабы оно выросло и созрело во всей своей полноте. Постарайтесь же стать такими же хорошими садовниками, как я.

С этими словами он развернулся и исчез в темноте за деревьями.

— Кто это был такой? — ошеломленно проговорила Балкис, глядя вслед старику. Почему-то ей казалось, что если она отведет взгляд, она уже не сможет не последовать совету этого странного садовника.

— А кто ухаживает за садом, из которого течет Физон? — с улыбкой спросил Паньят, но на собственный вопрос отвечать не стал.

Наутро Паньят печально сказал:

— Увы, я должен вас покинуть, друзья мои. Эти три яблока помогут мне продержаться по дороге домой, но если я пойду с вами дальше, я не сумею взять с собой столько плодов, сколько мне понадобится на обратный путь — даже при том, что мне нужен только их запах.

Заплаканная Балкис обняла питанийца: