Catsgo.ru

Так-так.

– И что же мы с ней должны сделать? – спросил я.

– Ну . – Шнобель немного засмущался. – Понимаешь . Я думал над этим вопросом. Лучше всего подходит . Избиение. Вы должны избить Мамайкину. Хорошенько ее избить.

– А почему Мамайкину? – обалдел я.

– Она дура, – плюнул в реку Шнобель. – Так ей и надо. К тому же я не предлагаю ее покалечить. Так, немножко поколотить. Вы будете ее колотить, а я все засниму на видео.

– Лара не согласится.

– А ты убеди. – Шнобель поглядел на меня проникновенно. – Убеди ее, девчонку легко убедить. Скажи, что Мамайкина назвала ее дурой .

– Шнобель, неужели ты думаешь, что Лару можно так легко развести?

Шнобель неожиданно хлопнул себя по карманам.

– Ты прав, надо не так! – сказал он. – Надо не Лариску спровоцировать, а Мамайкину! Это будет проще! Я науськаю Мамайкину, скажу ей, что Лара увела у нее такого роскошного мужика, как ты. И еще скажу, что Лара называла ее .

Секунду Шнобель напряженно размышлял, затем выдал:

– Целлюлитной лохнезией!

Шнобель секунду стоял, восхищаясь своей выдумкой. И в самом деле, это было неплохо, Шнобель умел быть оригинальным не только в одежде, Шнобель вообще был неплох.

– Лара называла ее целлюлитной лохнезией! Публично!

Шнобель засмеялся своей выдумке.

– Целлюлитная лохнезия – это антигламурно, – продолжал он. – Если кто-то узнает про такое название – Мамайкину задразнят! Целлюлитная лохнезия Мамайкину прошибет! И, конечно же, эта дура Мамайкина вздумает устроить разборку! Она назначит время и место, она бросится на Лару, и Лара ее поколотит! А я все засниму. И тебе даже участвовать не придется, видишь, как все удачно!

Шнобель повысил голос, чайки, копавшиеся в прибрежном мусоре, шуганулись.

– Вот что значит креативное мышление, – сказал Шнобель. – Впрочем, художнику и должно быть присуще креативное мышление, иногда, Кокос, я просто поражаюсь своим креаторским способностям . Лара избивает Мамайкину, ногами по почкам, ногами по лицу, разлетаются зубы .

– Успокойся, Шнобель .

– Да-да, конечно . – сдулся Шнобель. – Зубы веером – это чересчур .

– Вообще все это не нужно, – сказал я. – Все это тупо, все это бред. Лара нас и так никогда не вломит, я это точно знаю. Если ей это надо было бы, она давно бы это сделала. Я ей доверяю. Я ей верю.

– А я не верю. Как можно доверять человеку, который валится в обморок при виде синего камня? Это же патология .

– Чего?!

Я остановился.

– Синего камня. Здоровенный синий булдон. На яйцо еще похож. Ты у нас, иван, вроде бы по яйцам большой спец, ты должен разбираться .

– Синий камень?!

– Ну да, – кивнул Шнобель. – Синий. Камень такой, в форме яйца. Уникальный, типа, булыжник, рядом с этим, с неандертальцем. Некоторые считают, что это даже метеорит такой, с Марса свалился.

– Он там, на выставке?!

– Ну да, был . Она разглядывала сначала волосана, потом увидела эту каменюку, и сразу хлобысть! Я и говорю, разве можно такой девчонке доверять? Она нас всех вломит, вломит, иван, поверь мне.

– Мне надо уйти, – сказал я. – Давай потом поговорим, а?

Но Шнобель снова поймал меня за рукав.

– Ты куда?

– Говорю, мне надо.

– Тоже на камень хочешь посмотреть? Да что вы такие каменщики-то с Ларой, вы что, в секцию каменотесов записались? Только ничего в этом камне нет, камень как камень .

Я вдруг подумал, что не стоит заострять внимание Шнобеля на этом синем камне. Шнобель умный, начнет интересоваться, залезет в Интернет и наверняка что-нибудь интересное разыщет. А это совсем ни к чему.

– Мне надо к Гобзикову, – сказал я.

– Куда?! – сморщился Шнобель.

– К Гобзикову .

Мне вдруг стало стыдно. За то, что я постеснялся Гобзикова. Я подумал, что это довольно мерзко, стыдится человека. Пусть даже Гобзикова. Стыдно и недостойно себя. Поэтому я повторил твердо:

– Хочу сходить к Гобзикову.

– Ты?! К Гобзикову? – Шнобель остановился. – Ты хочешь сходить к Гобзикову?!

– Да.

Некоторое время мы шагали молча, все ниже спускаясь к воде, так что был слышен ее запах и чувствовался холод.